Я видел постановки Погребничко в девяностых. Тогда было очень распространено студийное движение, и театры-студии казались очень привлекательными по контрасту с театрами академическими. Я где-то прочел отзыв о спектакле «Вчера наступило внезапно, Винни-Пух, или Прощай, Битлз». Куда больше чем текст меня поразила фотография с людьми в ватниках на сцене. То, что эти люди изображают персонажей «Винни-Пуха», мне показалось тогда очень точным и своевременным. Вообще, девяностые прошли под знаком самой разной литературы, которая впервые переводилась и активно печаталась в России. В едином эстетическим пространстве внезапно смешались лагерная проза и театр абсурда. Увидев, как одно соединяется с другим еще и на материале всеми любимой детской книги, я сразу подумал, что это должно быть хорошо. Так в результате и получилось — я ходил на этот спектакль много раз, как и на «Мушкетеров», которые мне тоже очень понравились. Мне кажется, что механика в них похожая — театр абсурда, рождающийся из текста настолько хрестоматийного, что он из-за этой хрестоматийности теряет всяческий смысл. И взрослые люди, которые давно вышли из возраста, когда принято этим текстом восхищаться, начинают механически, очень отстраненно этот текст разыгрывать — это одновременно смешно, трогательно и странно. Тогда это стопроцентно попадало в дух времени. Ведь что такое Беккет? Это драматургия ожидания. Как любят говорить всякие люди, не любящие современные театр, литературу и кино, «тут ничего не происходит». Но ничего не происходит потому, что все ждут, когда оно произойдет — когда придет Годо или когда наступит конец света. Это постоянное ожидание. И девяностые были десятилетием ожидания — все ждали, когда наконец закончится СССР и память о нем. Как память об отрубленной руке — ты чувствуешь эту руку, хотя ее уже давно нет. И все ждали, когда начнется что-то новое, новый прекрасный мир. Мне кажется, что само название «Вчера наступило внезапно» потрясающе точно передает то чувство, которое охватывало многих людей в то время.