Человек из Подольска//Д.Данилов


Купить билеты на ближайшие даты:

17 Апреля (19:00)

Фото Роман Астахов

Фото Роман Астахов

Фото Роман Астахов

Фото Роман Астахов

Фото Роман Астахов

Режиссер – выпускник режиссёрского курса Государственного театрального института имени Бориса Щукина Максим Громов при руководящем и направляющем участии руководителя курса Юрия Погребничко.
Самую востребованную пьесу текущей художественной пятилетки в театре ОКОЛО прочитали нормально. что сейчас редко бывает на театре.

Музыкальное оформление – Мария Данилина.

Режиссер
Громов Максим
Художник
Тырышкин Сергей
Действующие лица и исполнители
Человек из Подольска
Человек из Мытищ
Женщина-полицейский
Первый полицейский
Второй полицейский
Сотрудники полиции
Пресса
Алексей Битов,
Лично я, как хотите, в театр хожу не для того, чтобы мне «разъяснили» пьесу (или какой-то другой исходный текст). С текстом, что бы ни говорили некоторые режиссёры, читатель может разобраться сам, если знает не меньше букв и способен представить происходящее на сцене (иначе вы читаете не пьесу, а прозу).

Это, легко догадаться, присказка, за которой непременно должно последовать что-то типа «но нет правил без исключений, и на сей раз...» Так и есть. Спектакль «Человек из Подольска» (Театр «ОКОЛО дома Станиславского», режиссёр М.Громов) запомнился прежде всего тем, что заставил меня по-другому оценить весьма популярную нынче пьесу Д.Данилова. Два с половиной года назад я о ней писал: «невесёлая комедия (на тему «Мы тебя научим Родину любить», но не только)»; хорошо, что добавил «но не только», потому что в определении темы был неправ, как пресловутый Министр-Администратор.

Неведомый мне автор penelopaurjumova оказался куда проницательнее: «Что это? Насилие над личностью или дарованный человеку шанс измениться?.. Авторы предлагают подумать над тем, почему люди отказываются принимать реальность»

Ещё оттуда же: «Задержанный в недоумении... мы вроде как ему сочувствуем...» («вроде бы», заметьте). И ««Николай, какого цвета дверь у тебя в подъезде?» Вроде бы простой вопрос, но герой не может ответить... В этот момент половина зала стали вспоминать, какого цвета у них двери в подъезде».

Конечно, когда мы видим, как человека притащили в участок (непонятно, за что), задают ему нелепые вопросы (он в прострации: «Я... я не понимаю. Почему это все?.. Мы где? Это вообще полиция?»), запугивают физически («снимает с вешалки висящую на ней резиновую дубинку, подходит к Человеку из Подольска») и морально («Логику любишь, говоришь? А знаешь, что с тобой надо было сделать по логике, чтобы избежать абсурда? Чтобы было как обычно, как всегда делается? Я тебе скажу. Сначала мы должны были бы тебя отмудохать в мясо, потом найти у тебя пять граммов белого порошкообразного вещества... ...а потом повесить на тебя пару висяков. И дальше у тебя началась бы новая, интересная, насыщенная жизнь, а у нас бы улучшились показатели. Это если по логике, по заведенному. Ну что, любишь логику?»... в общем, понятно, наши симпатии должны быть на стороне жертвы. Кстати, допускаю, что автор так и задумывал, но хотелки не в счёт, и загад, как известно, не бывает богат. Проблема тут не в том, что данный герой-жертва, мягко говоря, не слишком заслуживает симпатии (скорее, наоборот: невзрачные персонажи, угодившие в переплёт, зачастую вызывают большее сочувствие, чем «рыцари без страха и упрёка» – хотя бы потому, что эти не-герои, как правило, полнокровнее). Но смущает скорее другое: а ведь условные «менты»-то, по сути, правы, и от их обвинений сложно отмахнуться, пусть даже речь не идёт ни о чём, уголовно наказуемом.

Примечательный диалог: «ЧЕЛОВЕК ИЗ ПОДОЛЬСКА: Ну пусть так... Живу на автомате, ничего не вижу вокруг себя... Но что, это преступление такое, чтобы за него задерживать?
ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Ну как сказать. Статьи такой в уголовном кодексе, конечно, нет».

Естественный вопрос: а если к Уголовному кодексу эти обвинения отношения не имеют (и к Административному, между прочим, тоже) – при чём тут полиция? Разумеется, ни при чём, но полиция ли это?

Другой задержанный, Человек из Мытищ, вроде бы, подтверждает: «Чувак, это реально полиция. Я тоже сначала думал, что я в дурдоме, но это полиция. В этом весь ужас. Ничего, привыкнешь». Но стоит ли принимать его свидетельство всерьёз? Скорее всего, он – вместе с «ментами», из той же бригады (труппы, компании, как угодно). Кстати, за всю ночь, пока «люди в мундирах» дожимают Человека из Подольска, ничего не происходит – полицию никуда не вызывают, никого ниоткуда не доставляют, весь остальной мир куда-то испарился, остались только задержанный и его мучители (включая «подставного» задержанного). Ещё один характерный эпизод – когда жертва в очередной раз усомнился, настоящий это участок или декоративный, тут же, как рояль из кустов, появляется «вещественное доказательство»:
«ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Там в третьей папке в конце опись по вещдокам, тоже глянь, на всякий случай. У меня все сходится.
ЖЕНЩИНА-ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Хорошо! Я потом посмотрю, у нас тут случай интересный. Такой человек у нас! Редактор, историк! Очень интересно!..
ЖЕНЩИНА-ПОЛИЦЕЙСКИЙ: Видите, Николай, у нас самое обычное отделение полиции. Уголовные дела, вещдоки, отчеты. А вы нам не верите!»

Маскарад? Похоже на то, но лишь отчасти, и Человек из Мытищ, надо полагать, прав, когда говорит: «Это, чувак, ни фига не игра. Сначала всем так кажется – игра, дурдом, психи какие-то. Тут на самом деле все серьезно».

Я бы, пожалуй, определил действующих лиц (кроме «испытуемого», понятно) как фигуры не просто зыбкие, но инфернальные. Похоже на предварительное дознание перед будущим Страшным Судом. В спектакле Громова меня в этом убедила прежде всего М.Погребничко (Женщина-Полицейский); в её персонаже как-то само собой прочитывается «второе дно» – то самое, инфернальное. И общий итог (диагноз, вердикт) – «ты взвешен на весах и найден слишком лёгким». По сути, не человек, а лайт-вариант.

«ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ (распечатывает на принтере текст протокола...): Ну что, Коля. Можно подвести некоторые итоги. Тебе тридцать один год, ты живешь в Подольске с мамой, в хрущевской пятиэтажке. Ты получил историческое образование, хотя история тебе безразлична, тебя просто пропихнули в институт по блату. Ты работаешь на неинтересной работе за смешные тридцать пять тысяч, тратишь на дорогу по три часа в день туда и обратно. Ты играешь электронную музыку в группе «Жидкая мать». Судя по всему, твоя музыка мало кому интересна, или совсем никому. Не факт, что она интересна тебе самому. Ни денег, ни популярности она тебе не приносит. От тебя ушла красивая жена, причем, ушла к ресторанному лабуху. Ты встречаешься с некрасивой девушкой, которая поет тупые рок-н-роллы в группе «Мокрый Пушкин». Как мы только что выяснили, ты ее не любишь,и она тебе нужна только потому, что восхищается тобой и твоей дурацкой музыкой. Но это ладно. В конце концов, с кем не бывает. Самое хреновое то, что ты живешь совершенно на автомате. Ты ничего вокруг себя не замечаешь. Презираешь свой родной город. Жизнь проходит мимо тебя. Ты, фактически, живешь, как животное. Понимаешь? Ты – животное. Животные тоже живут на автомате.»

И далее: «ЧЕЛОВЕК ИЗ ПОДОЛЬСКА (пробегая глазами текст): Живет, как автомат... не любит, презирает свой город и его жителей... изо дня в день бессознательно совершает одни и те же действия... не осознает себя... не видит вокруг себя ничего красивого и интересного... не воспринимает протекающую вокруг Реальность... не уважает Реальность... А почему Реальность с большой буквы?
ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ: По нашим инструкциям так положено.
ЧЕЛОВЕК ИЗ ПОДОЛЬСКА: Живет бессмысленной, полуживотной жизнью. Господи... Что же это такое...»
Инструкции, обязывающие писать слово «Реальность» с большой буквы – тоже заслуживает внимания, как ни крути. Как и «Господи... Что же это такое...»

Жаль, не поймал я эту Реальность пьесы Данилова с первой попытки; какой-то подвох (судя по «не только»), похоже, учуял, но не более того. А пьеса-то, если приглядеться, весьма жёсткая: хрен его знает, в каком мире мы нынче живём, только он в основном виртуален, а реальности осталось так мало, что впору заносить её в Красную Книгу (или, как минимум, писать с большой буквы). Для ухода в фантомный мир (скажем так) Сети не обязательны, достаточно не обращать внимания на эту... которая под ногами путается, с какой буквы её ни пиши. Смотреть вокруг – зачем, если в виртуальном, выдуманном мире мы можем без труда найти ответ на все вопросы, причём такие ответы, которые нас устраивают (реальность не одномерна, но она одна, а виртуальностей – сколько угодно, и на любой спрос найдётся подходящее предложение).

Абсурд? Нет, увы. «Есть мнение, что это – комедия абсурда, но тут согласиться не могу: достаточно принять одно допущение (исходное) – а дальше всё вполне связно (для пьесы абсурда всё-таки характерно разрушение или хотя бы серьёзное нарушение причинно-следственных связей внутри текста, но если сохранена внутренняя логика развития... нет, тут другое, как хотите)» . То есть просёк, а потом сам про это забыл. Теперь вспомнил...

Короче, Мене, мене, текел, упарсин... В Подольске, в Амстердаме и так далее. Добавить, пожалуй, нечего.

Очередной «виток цивилизации» оказался тупиковым. Выберемся? Или...
Читать полностью
Оставьте свой отзыв
 
 
 
Поделиться